Заложник: Операция 'Меморандум'

Александр Смоленский - пионер российского частного бизнеса, первым из российских банкиров награжден в 1994 году орденом Почета. Создал первый отечественный частный банк "Столичный", который со временем трансформировался в один из крупнейший отечественных банков "СБС-АГРО". После дефолта 1998 года сокрушившего банк и его вкладчиков сумел возродить свою империю, создав банк "Первое Общество Взаимного кредита. Два года назад продал свой банковский бизнес группе "Интеррос", создав в отечественной банковской практике прецедент публичной продажи одного из крупнейших в стране банковского бизнеса. После чего отошел от активных дел, сконцентрировавшись на локальных проектах. Эдуард Краснянский - известный в прошлом журналист, работал в газетах "Комсомольская правда", "Торговая газета", журнале "Деловые люди". С 1995 года - возглавлял PR службу банков "СБС-АГРО" и " Первое О.В.К.", член Совета директоров ряда структур, был генеральным директором, а в настоящее время советник компании "Александр Хаус", где в 2000 году располагался предвыборный штаб Президента. В настоящее время сосредоточен на литературной деятельности. Олигархам хочется писать Чем занимаются олигархи, отойдя от дел? Они вспоминают… Им есть, что вспомнить - ведь минувшие девяностые и начало нового века были густо насыщены событиями исторического для страны значением. И бессмысленно низводить на нет роль олигархов той поры. В той или иной степени, все они стояли, что называется "у мартена". "Производили" в основном деньги, и деньги огромные. Эти деньги вкладывались в реальный бизнес, и, конечно, в политику: олигархи финансировали избирательные кампании, спонсировали отдельных политиков. Одни спешат поделиться документальными воспоминаниями о том, как все это было. Другие сочиняют. Одним из первых, кто написал книгу о "трудной жизни" "пионеров" российского бизнеса, был Юлий Дубов, близкий к опальному олигарху Березовскому. Его книга "Большая пайка" имела успех, а снятый по книге фильм "Олигарх" также нашел своего зрителя. Если в той книге присутствовало больше "экономики", то в новой книге "Заложник" больше политики. Однако, что в произведениях подобного рода - правда, а что - литературные фантазии, судить самим читателям. Книга "ЗАЛОЖНИК", написанная Александром СМОЛЕНСКИМ в соавторстве с его другом и журналистом Эдуардом КРАСНЯНСКИМ, не случайно имеет подзаголовок - Операция "Меморандум". Именно вокруг Меморандума - конфиденциального документа, рожденного в переломный для страны период, - и закручена остросюжетная интрига романа. Кратко сюжет таков: Российским спецслужбам накануне президентских выборов становится известно, что в стране зреет заговор, инициаторы которого составили некий Меморандум, диктующий ряд политических условий действующей власти и, прежде всего, Президенту. Нити заговора тянутся к бывшему руководству страны, поддерживаемому отдельными губернаторами, министрами, олигархами... Не ставя в известность Президента, спецслужбы начинают борьбу против гарантов Меморандума, и в этом противоборстве стороны заходят настолько далеко, что сами становятся заложниками происходящих событий. Книга вроде бы о прошлом, но адрес ее - 2008 год. Известный экс-банкир Александр Смоленский и журналист Эдуард Краснянский написали книгу о том, как отставные высшие чиновники и олигархи пытаются вернуть себе власть в России Сегодня в Москве пройдет презентация книги "Заложник", или "Операция "Меморандум", которая грозит стать самым скандальным литературным событием сезона. Ее написал бывший банкир Александр Смоленский в соавторстве с экс-главой пресс-службы банков "СБС" и "Первое О.В.К." Эдуардом Краснянским. Хотя корреспондент "КП" купил этот почти 600-страничный том в книжном магазине в разделе "Художественная литература" и сразу обратил внимание на предостережение заботливых авторов: "Любые аналогии с теми или иными персонами не имеют под собой никаких оснований", аналогии, причем прямые, сразу же родились в его непричесанной журналистской голове. Кстати, книгу (она рассказывает о готовящемся накануне выборов 2008 года заговоре - его инициаторы составили Меморандум, диктующий условия президенту) собираются презентовать в столичном ресторане со звучным названием "Разбойник Яношик". Предлагаем читателям несколько занимательных, на наш взгляд, отрывков из этого политического детектива. Борис Николаевич направился к столику с напитками... - ...Александр Максович, пожалуйста, кратко обрисуйте картину, на фоне которой мы собрались, - вновь попросил Борис Николаевич. - Хотел сказать, с удовольствием сделаю это, но какое в нашем конкретном случае может быть удовольствие?! - твердо произнес Дорошин. - Хотя, понимаю, все следят за событиями последнего времени и имеют свой взгляд на них. - Позвольте, нас всех, собравшихся здесь, объединяет общий взгляд на события, определенные Меморандумом 1999 года, - незамедлительно отреагировал Юрьев. - Да! - со значением прогудел Уралов. (Он же Борис Николаевич. - А. Г.) Но его тут же от дальнейших речей одернула Таня, сидевшая справа от отца. - Вот мы здесь и убедимся в этом. Когда обменяемся мнениями, - настаивал Дорошин. ...Борис Николаевич тяжело поднялся и направился к столику с напитками, заслонив его всем телом. - Папа, ты что там делаешь? - встрепенулась его дочь. - Да не волнуйся. Хотя пропустить бокальчик не мешало бы. Тоска... - Он вернулся к столу с фужером минеральной воды. Но не сел. - ...И вообще, товарищи, не о том мы говорим, - снова заговорил Уралов. Лично ему с самого начала была крайне неприятна вся нынешняя затея. И прежде всего потому, что, чем дальше уходил в прошлое его официальный отказ от власти, тем больше в минуты неизбежных раздумий о жизни он корил себя за ошибочный шаг в далеком 1999-м. "Возможно, ошибочный", - непременно он поправлял сам себя в такие минуты. -...Я поручил преемнику отпущенные ему восемь лет нежно держать страну. Без потрясений и конфронтации. В русле, определенном Меморандумом! В соответствии с договоренностями, понимаешь. Куда там?! Была Чечня, а теперь и Дагестан, Ингушетия, Осетия... Трагедия за трагедией. А по телевизору одни хохмочки - зеркала кривые и прямые... На кухнях опять судачат, что со страной будет... И до меня такие разговоры доходят... Будет менять Конституцию - не будет. Вся страна обсуждает. Это что же, в противовес нашим договоренностям?! Как понимать?! - Уралов не на шутку завелся. Сидящая рядом с ним Таня попыталась его успокоить, но это ей не удалось. - Я что, не понимаю, что не в преемнике дело. Заигрались его советчики, помощнички... Борис Николаевич тяжело повернулся в кресле и замолчал. То ли у него пропал запал, то ли он болезненно осознал свою беспомощность перед реальностью. На самом деле он вдруг отчетливо вспомнил, как к нему впервые пригласили преемника. Кажется, рядом были Таня, Юрьев, Эленский. Впрочем, это не так важно, кто был тогда рядом. Важно, что преемник ему искренне понравился. Глаз в сторону не отводил, как некоторые. И обо всем говорил просто и недвусмысленно четко. Дескать, не подведу, Борис Николаевич, если уж так вы решили. И если действительно другой кандидатуры нет. - Ты как считаешь, дочка? - Уралов обратился тогда к Тане. - Состоится ли новый президент? Таня явно не ожидала такого прямого вопроса и даже растерялась... Она как-то по-новому взглянула на будущего кандидата в президенты. Словно вопрос отца добавил ей персональной ответственности за то, что произойдет вскоре. - Вы какой-то уж очень правильный, - вдруг выпалила она, обратившись непосредственно к преемнику. - Хотя бы часы стали носить на правой руке. Какое-никакое, а различие... - И, уже повернувшись к отцу, твердо сказала: - Я лично верю, папа. Но не мне решать. Борису Березовскому приписывают участие почти во всех заговорах последних лет. И его это, похоже, устраивает. ...а Татьяна Борисовна стала преемником президента ...Запись проходила под аккомпанемент звона посуды и обрывков команд, которые дворецкий подавал прислуге. Поэтому Понсен, дабы экономить время людей, ночующих на Лубянке, решительно "перегонял" запись. Наконец вообще все стихло, а затем голос, принадлежащий Огневу, произнес: - Предлагаю конструктивно продолжить обмен мнениями, чтобы принять ясный план действий... ... - Подождите, Андрей, так мы опять заболтаем проблему, - возразил Огневу Эленский. - Я тут по привычке накропал некоторые небесспорные предложения по теме. Их и предлагаю обсудить... Из динамика донеслось довольно шумное движение креслом или креслами. Так обычно бывает, когда кто-то из сидящих за столом людей резко вскакивает. - Сначала, господа... - произнес взволнованный женский голос. Он мог принадлежать только одному человеку - президентской дочери, - ...прошу обсудить или принять к сведению, как уж вам будет угодно, мои предложения... Сейчас наступил такой момент, господа, когда ни тайн, ни недомолвок между нами быть не должно. А они есть! Я видела, как удивились многие гаранты меморандума, услышав о том, что президент также поставил свою подпись под меморандумом... Но вы должны быть проинформированы, господа, о том, что президент поставил свою подпись еще под одним текстом, написанном на оборотной стороне пяти экземпляров нашего с вами меморандума... - А почему не на всех пятнадцати? - после обстоятельной паузы тишину разбудил голос, который на Лубянке идентифицировать не смогли. - Потому что эти договоренности состоялись лишь между пятью людьми, имена которых в данном случае не важны. Главное, что президент был среди них. И я тоже, - несколько тише добавила Таня. - Суть их, если коротко, заключается в том, что преемник брал на себя обязательство по истечении восьмилетнего срока руководства страной обеспечить приход к власти члена Семьи. То есть меня, Татьяны Юрьевой, урожденной Ураловой. Или как запасной вариант бывшего премьера. Она никому не дала ни секунды на осмысление сказанного и резко продолжила свой монолог: - Вот почему его увольнение некоторые из нашего круга расценили как прямой отказ от договоренностей и активизировали действия. Так как на фоне очевидных политических тенденций в руководстве страны дальнейшее становилось опасным. - Почему же вы напрямую не поговорили с президентом? - задал само собой напрашивающийся вопрос Илья Сергеевич Суворов. - Это мог позволить себе лишь Борис Николаевич. Но папа счел это неудобным. - Да! Я и сейчас так считаю, - подал голос Уралов. - Зачем бежать впереди паровоза?! - Вы опять заблуждаетесь, уважаемый Борис Николаевич. Может так случиться, что потом уже будет поздно, - вкрадчиво и с максимальной долей не свойственной его персоне деликатности произнес Эленский. ... - Что еще, Борис Платонович? - вежливо, но достаточно отстраненно спросил Дорошин... Эленский несколько презрительно взглянул на Александра Максовича и отвернулся: - Извините, но я до конца не верю в то, что, если мы дезавуируем свои требования, в дальнейшем, а точнее, в 2008 году, все пройдет без сучка и задоринки. Поэтому считаю необходимым довести до ушей президента, неофициально, разумеется, что все составляющие меморандума теряют свою силу лишь в том случае, если: а) президент отказывается от попытки назначить преемника, кто бы он ни был; б) президент обеспечивает свободные демократические выборы... А Татьяна Борисовна будет участвовать в выборах уже не как стопроцентный преемник президента, а как один из кандидатов. Достаточно привлекательный кандидат... Таня невольно вновь задумалась о том, пойдет ли она на выборы. Тут многое зависело от мужа. Неужели он столь корыстен, что откажется от своих чувств, если она все-таки выберет роль домохозяйки? ...Борис Николаевич откровенно клевал носом. Перспектива 2008 года была для него настолько далека, что, если откровенно, не очень-то и волновала. Он по-прежнему был уверен, что преемник его не подведет. В своих мыслях он все еще продолжал оставаться царем. ВЕРСИЯ "КП" Кто есть кто в "Заложнике" Не претендуя на точность, "Комсомолка" рискнула предположить, кто из лиц сегодняшнего политбомонда скрывается за персонажами книги. 1. Действующий президент - действующий президент. 2. Борис Николаевич Уралов - Борис Николаевич Ельцин, российский пенсионер. 3. Татьяна Борисовна Юрьева, урожденная Уралова - Татьяна Борисовна Юмашева, урожденная Ельцина, дочь российского пенсионера, возможный претендент в кандидаты на пост президента. 4. Вячеслав Юрьев - Валентин Юмашев, зять российского пенсионера, муж возможного претендента в кандидаты. 5. Александр Максович Дорошин - Александр Стальевич Волошин, экс-глава кремлевской администрации. 6. Борис Платонович Эленский - Борис Абрамович Березовский, беглый олигарх-интриган. В массовых сценах заняты артисты российского политтеатра. ЛИЧНОЕ ДЕЛО Александр Павлович СМОЛЕНСКИЙ родился в 1954 г. в г. Москве. Его отец - секретарь ЦK Компартии Австрии, эмигрировал в конце 30-х годов в СССР. Помимо российского паспорта, Александр Смоленский имеет австрийский. Сын А. П. Смоленского, Николай, 25 лет, владелец завода спортивных автомобилей TVR в Великобритании. Александр Смоленский был владельцем одного из крупнейших в России банка "СБС-АГРО", который обанкротился в августе 1998-го. Затем он создал новый банк - "ОВК", который в итоге выгодно продал. ЗВОНОК АВТОРУ Александр СМОЛЕНСКИЙ: Никто не хочет шить рукавицы под Читой - Александр Павлович, содержание вашей книги как-то согласуется с реальностью? - Мне кажется, страна точно "совпадает". Время действия - тоже. Остальное - случайное совпадение. - А персонажи? - А какие там персонажи? - Ну, Борис Николаевич Уралов. - Вот именно - Уралов... - Но характер! И словечки типа "понимаешь". - Да, героев мы списывали с реальных людей. - Вот! - Но во избежание всевозможных последствий - по требованию издательства - сделали небольшую "маскировку". Мало ли? Кому-то что-то не понравится, что его показали в книге, кто-то на пенсии, понимаешь... А потом это же версия. - Ах, версия? - Развития событий. Мы же не оракулами выступаем - там подсказываем: вот именно так вы должны поступать. - Как знать, как знать... - Если кто книжку дочитал до конца, обратил внимание - она ничем не заканчивается. По крайней мере для действующего президента. - А почему вдруг сейчас эта книга появилась? - Она должна была выйти в феврале, к дню рождения Бориса Николаевича. - Уралова? - Да, Уралова. К сожалению, не получилось. Но сегодня это актуально, правда? - Вроде того - и в печати, и в эфире все те же темы - заговор, переворот. Вы были близки к власти, скажите честно - знали ли вы о существовании подобного договора, когда Ельцин передавал власть Путину? - Предположить можно, что были какие-то договоренности. - О чем? - Наверное, прежде всего о том, чтобы страна не сворачивала с избранного - демократического - пути развития. И еще, если помните, Борис Николаевич - уже не Уралов, а Ельцин, сказал: "Владимир Владимирович, берегите Россию". Вот он ее и бережет. - Если договор все-таки был и если он, по мнению некоторых, не выполняется, - значит, возможен и заговор? - Может, и так. Но не только с одной, а и с другой стороны. Вы же сами видите - то и дело появляются публикации в оппозиционных газетах: якобы ближайшее окружение действующего президента делает все, чтобы продлить его пребывание на этом посту. А другая сторона не хочет этого. - То есть, по-вашему, сейчас зреет не один заговор, а сразу два? - Я же сказал: может быть. Хотя лично я думаю, что быть этого, конечно, не может. - То есть? - Да строить заговоры уже некому. Все загружены думами о материальных ценностях - как та сторона, так и эта. В середине 80-х годов и 90-х народ был бедный, кто в коммунальной квартире, кто в собственной... - И Смоленский бедствовал? - Смоленский не бедствовал, но жил в госквартире. А сейчас, извините: против кого - против себя заговаривать? Так ведь и нажитое отнять могут! Между прочим, вот там, в Читинской области, где рукавицы шьют, - там, наверное, жизнь не очень-то... Да-а-а! Там плохо. Желающих поехать туда шить рукавицы сегодня нет. ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА А паровоз-то ушел... Переворошив книгу и наобщавшись с ее авторами, невольно ловишь мысль: нет, не свежо И дело даже не в спорном стиле (журналисты-практиканты отдыхают). И не в "публицистических штампах", которыми напичкано "художественное произведение". Эти огрехи вполне можно было бы проглотить вместе с авторами как безвредную пилюлю, если бы от их "Заложника" не веяло ностальгией по тем временам, когда "семибанкирщина" была чуть ли не синонимом большой политики. Что это - откровенная тоска оставшихся не у дел (больших) людей, тоска, замешанная на жгучей мечте: а может, все еще вернется - стоит придумать какой-нибудь, пусть и "художественный" переворотный сценарий да раздать, хотя бы и в уме, роли своим прежним кумирам? Ну а заодно и власть "попужать". Такие потуги видны невооруженным взглядом. Иначе какого рожна маститый в прошлом банкир на пару со своим бывшим пресс-службистом вывел, слегка "подретушировав", в литературный свет образы вчерашних политдеятелей, которые давно уже мало на что влияют и еще меньше решают? А так сладко мечтается, когда паровоз уже ушел... МНЕНИЕ "КРЕМЛЕНОЛОГА" Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда эффективной политики: Попыток сковырнуть Путина будет все больше! - Глеб Олегович, как вы думаете, существовал ли между Ельциным и Путиным письменный "джентльменский" договор? - Я не думаю. Если бы им нужно было о чем-то договориться, они наверняка сделали бы это в устной форме. Не в характере Ельцина составлять такого рода бумаги. Он себе-то не вполне доверял, вряд ли стал бы скреплять какие-то договоры подписями. - Верите ли вы, что в России сейчас кто-то готовит заговор? - В политике не проходит ни одного дня без заговоров и интриг. Это чисто бытовые явления. Заговоры неэффективны и удаются крайне редко. Заговор - это договоренность группы людей. А там, где больше двух человек, тайны уже нет. А число попыток сковырнуть Путина будет расти. Я имею в виду даже не сами заговоры, а проекты людей, которым президент - поперек их личных интересов и их целей. И это не только оппозиция, но и некоторые из региональной, федеральной элит. Многие хотели бы расширить поле для маневра, а Путин их стесняет. - Могут ли быть причастны к заговору люди, бывшие когда-то в руководстве? Возьмут, и правда, поставят президентом Касьянова. - Последние сто лет в России старые политические команды не являлись мощными игроками. Они уже показали себя, у них нет прежнего драйва, и они вынуждены искать силы в новых командах. - И все же, должна ли власть применять превентивные меры? - Вообще-то это обязанность как минимум ФСБ - это вопрос к ним. Что же касается политических рычагов... Общественные деятели должны внимательно наблюдать за поведением группировок, ориентированных на незаконный захват власти. К таким бы я отнес - в опереточном смысле - национал-большевиков Лимонова, в более серьезном - каспаровский фронт. Они должны быть политически блокированы силами, которые хотят работать в рамках Конституции. Александр ГАМОВ gamov@kp.ru В книжные магазины Москвы поступила новая книга "Заложник". Сама по себе она не обладает высокими художественными достоинствами. Вряд ли ее вообще стоило бы обсуждать, если бы не одно обстоятельство: в числе авторов наряду с журналистом Эдуардом Краснянским значится бывший олигарх Александр Смоленский. Ныне проживающий на Западе Александр Павлович Смоленский был по-своему ключевой фигурой в ельцинском окружении. Он входил в состав "семибанкирщины", сыграл важную теневую роль в приватизации "Сибнефти" Березовским и Абрамовичем, был чрезвычайно близок к "Семье". Во время дефолта 17 августа 1998 года принадлежавший ему банк "СБС-Агро" мягко говоря, не выполнил обязательства перед тысячами вкладчиков, разорив их. Можно сказать, что Смоленский стал символом дефолта. В начале 1999 года с подачи Евгения Примакова Генеральная прокуратура выписала ордер на арест находившегося в тот момент за границей олигарха. Правда, вскоре под давлением "Семьи" ордер был отменен. После этой истории Смоленский стал избегать публичности, поселился за рубежом, и о нем практически ничего не было слышно. За исключением того, что его 25-летний сын купил себе автомобильный завод в Англии. И вот сейчас предельно осторожный Александр Павлович вдруг всплыл. И не просто всплыл, но и оказался в центре внимания так называемой элитной тусовки, озабоченной проблемой-2008 - вопросом о власти в стране после окончания второго срока президентства Владимира Путина. О чем же экс-олигарх поведал своей весьма узкой аудитории, поднаторевшей в кремлевских интригах? И, самое главное, с чьей санкции "наверху" все это произошло? Перейдем к роману. Он содержит в себе немало забавных сцен, к которым, впрочем, с учетом имени автора, можно было бы отнестись вполне серьезно. Например, к истории с "исчезновением" кандидата в президенты Ивана Рыбкина зимой 2004 года. Как сказано в книге, это "исчезновение" стало результатом реализации провокационного плана Бориса Березовского, который при содействии своего партнера по бизнесу Бадри Патаркацишвили и украинского политика Давида Жвания инсценировал похищение кандидата в президенты России и переправку его в Киев. Сделано это было с согласия самого Рыбкина. Но дальше, уже не спрашивая его ни о чем и вообще не ставя известность, Рыбкина собирались демонстративно убить. При этом вину за "похищение" и убийство предполагалось свалить на ФСБ и лично на Путина, что, по замыслу Березовского, должно было лишний раз дискредитировать Кремль в глазах Запада. Однако, ввиду изъянов реализации, план олигарха провалился, и Рыбкин вместо уготовленной ему роли сакральной жертвы остался жив, но превратился во всеобщее посмешище. Но эпизод с Рыбкиным - лишь ответвление от основной сюжетной линии, которая заключается в следующем. В декабре 1999 года Ельцин и Путин подписывают меморандум о передаче власти. В нем зафиксировано обязательство Путина не менять Конституцию, не оставаться в 2008 году на третий срок, не ущемлять свободу СМИ. Подписание меморандума происходило в глубокой тайне. О документе, помимо уходящего и приступающего к исполнению полномочий президентов, знал лишь ограниченный круг лиц. Это - члены "Семьи": Смоленский, Березовский, Дьяченко, Юмашев, Волошин, Абрамович, Рушайло, это - министр иностранных дел Игорь Иванов - друг Смоленского, а также - несколько глав регионов во главе с руководителем Совета Федерации Егором Строевым. Перечисленные лица стали гарантами соглашения. Помимо основного текста меморандума Ельцин и Путин подписали приложение к нему, о котором было известно еще более узкому кругу лиц: Смоленскому, Березовскому, Волошину, Абрамовичу, Юмашеву и Дьяченко. Согласно приложению, Путин взял обязательство выдвинуть в преемники в 2008 году Татьяну Дьяченко, а если это не получится, - Михаила Касьянова. Следует отметить, что из питерского окружения Путина о меморандуме и приложении не знал никто. Это и послужило причиной дальнейших лихо закрученных событий с убийствами, терактами, погонями и вмешательством иностранных спецслужб. Я не стану пересказывать всю эту беллетристику Эдуарда Краснянского - кому интересно, прочтет ее сам. Вернусь к сюжету. Со временем руководство ФСБ, Игорь Сечин и политически эволюционировавший в направлении силовиков Владислав Сурков получают весьма отрывочную информацию о существовании меморандума. При этом о его содержании и, главное, о подписи под ними Путина им ничего не известно. По решению силовиков и примкнувшего к ним Суркова, заподозривших заговор против Путина и самих себя, под руководством одного из заместителей Патрушева создается оперативная группа из сотрудников ФСБ и МВД. Перед ней поставлена задача - обезвредить предполагаемых заговорщиков и найти меморандум. В средствах опергруппа не стесняется, с законом не считается. По ходу выясняется, что, если верить Смоленскому, спецслужбы создали активно действующие "эскадроны смерти", которые без суда и следствия похищают и убивают людей. Дело доходит до того, что совместно с чеченскими боевиками российские спецслужбы якобы организует террористические акты на воздушном транспорте, те самые, которые непосредственно предшествовали Беслану. Со своей стороны, "Семья" и олигархи, ощущая, что дело зашло очень уж далеко, собираются во Франции под защитой внешней разведки этой страны и принимают компромиссное решение. Согласно ему, приложение к меморандуму, где в качестве преемников Путина в 2008 году значатся Касьянов и Татьяна Дьяченко, было решено отозвать, а сам меморандум, по которому Путин обязался уйти из Кремля по окончании второго срока, - предать гласности в марте 2006 года. Наступает март. Информация о предстоящей со дня на день за рубежом пресс-конференции гарантов меморандума доходит до Сечина и Патрушева. Они идут к президенту. И здесь выясняется, что Путин о меморандуме все знает, что он сам его подписал. То есть, никакого заговора нет! Осознав это, Патрушев выходит из игры. Другое дело - Сечин. Для него и его свиты, согласно Смоленскому, демократическая передача власти в 2008 году смерти подобна. И тогда лидер кремлевских силовиков решается не крайний шаг - шантаж самого президента. Сечин требует от Путина власть не отдавать, а провести референдум о третьем сроке. Одновременно, Путин должен арестовать олигархов и членов "Семьи" как заговорщиков и "агентов влияния". Если же президент откажется, ему угрожают страшным компроматом. Что это за компромат, Смоленский не сообщает. Но по контексту можно предположить, что речь идет о событиях лета-осени 1999 года, приведших ко второй чеченской войне. Якобы у Сечина есть какой-то документ с подписью Путина. Завершается книга так. Оставшись один, президент размышляет. Перед ним два альтернативных проекта решения. Один предполагает референдум о третьем сроке и репрессии против "демократических сил". Другой, наоборот, устраняет с арены питерских чекистов и открывает "демократическую перспективу". Что решит президент? Оставив судьбоносный вопрос без ответа, Смоленский на протяжении всего повествования постоянно напоминает читателю о той важной роли, которую он сыграл в первой половине 1996 года в избирательной кампании Ельцина. Впрочем, противостояние Ельцин-Зюганов было в тот момент лишь фасадом, ширмой, за которой происходили реальные политические баталии. Многие еще не забыли, как 30 марта 1996 года тогдашние лидеры кремлевских силовиков Коржаков и Барсуков и их "крестный отец" Сосковец чуть было не добились от Ельцина отмены президентских выборов, введения чрезвычайного положения и роспуска Думы, где доминировала КПРФ. Если бы это произошло, на политической обочине оказались бы не только и не столько коммунисты, сколько противники группы Коржакова в либерально-олигархическом лагере, а сам президент попал бы в полную зависимость от силовиков. Это хорошо поняли Чубайс и Березовский, приложившие массу усилий, чтобы сорвать замысел Коржакова. Понял это и Ельцин, давший Чубайсу себя уговорить. Но, самое важное, в тот момент произошел раскол среди самих силовиков. Глава МВД Куликов наотрез отказался исполнять указ о ЧП, а министр обороны Грачев в кабинете президента попросту отмолчался. Хотя незадолго до этого в здании министерства в присутствии большого числа людей, в том числе и меня, Павел Сергеевич бил себя в грудь, убеждая всех, что пора заканчивать бардак, что пришло время наводить порядок. Финальная точка в "заговоре силовиков - 96" была поставлена летом, после знаменитой истории с коробкой из-под ксерокса, когда Чубайс и олигархи добились от Ельцина отставок Коржакова, Барсукова и Сосковца и роспуска Службы безопасности президента. Что же касается Грачева, то он еще раньше вынужден был уйти, став жертвой разоблачения Александром Лебедем "заговора" "генерала" Агаповой. Другими словами, в 1996 году, столь хорошо сохранившемся в памяти у Александра Смоленского, тогдашний президент в ситуации, абсолютно аналогичной описанной в книге "Заложник", принял правильное с точки зрения "демократии" решения. Такого же решения Смоленский и те, кто дал санкцию на выход его книги, сейчас ждут и от Путина. И, видимо, небезосновательно. Сегодня налицо все тот же раскол силовиков. При этом у Сечина (нынешнего эквивалента Коржакова) вообще нет собственных структур, сколько-нибудь соотносимых с СБП образца 1996 года. Рассчитывать же на что-то серьезное, надеясь лишь на чужие ведомственные подразделения, а то и, что еще более странно, на то, что кто-то из СНГ поможет, вряд ли приходится. Впрочем, как это не удивительно, главный силовик сегодня - это Владислав Юрьевич Сурков. Во всяком случае, 10 тысяч вооруженных боевиков Джохара Дудаева и Аслана Масхадова, находящиеся сейчас под командованием Рамзана Кадырова, окажись они в критической ситуации в столице, очевидно, вполне способны решить вопрос о власти. Видимо, поэтому весьма осведомленный Александр Смоленский так явно записывает Суркова во враждебный "демократии" лагерь, всеми способами подчеркивает его действительно имеющее место в последнее время некоторое сближение с Сечиным. И, одновременно, Смоленский сообщает нам о приверженности "демократии" директора ФСБ Патрушева. С чего бы это? И кто все-таки дал политическую санкцию на выход книги?