Новый роман Ольги Славниковой "2017" - это шанс заглянуть в недалекое будущее. Повседневная жизнь 2017 года мало отличается от сегодняшнего дня. И все-таки что-то не так… Действие романа происходит на Урале, и мир каменных духов, некогда описанный Бажовым, не оставляет героев, будь то охотники за самоцветами, что каждое лето отправляются в свой тайный поход в горы, или их подруги, в которых угадывается образ "хозяйки Медной горы". А тем временем в городе, в канун столетия революции, власти устраивают костюмированное шоу, которое перерастает в серьезные беспорядки. Из рецензии Журнал "Афиша" Лев Данилкин, 8 марта 2006 "Экспедиции за рубинами на отравленную цианидами уральскую речку; призраки из бажовских сказов на улицах Екатеринбурга; дизайнерская фабрика смерти и глухая революция 2017 года - рифейская углекислая фея Ольга Славникова, как один из ее героев, будто прятала коллекцию своих прозрачных драгоценных камней в аквариуме, и широкой публике много лет оставалось догадываться об их существовании лишь по косвенным признакам; но вот теперь она сунула туда руку - и показала их: вот! Цифра в названии, на сколько-то опережающая календарную, обозначает жанр: апокалиптическая футурология, еще один "2008" и "Эвакуатор", сценарий катастрофы, неизбежность которой чувствуют если не "все", то по крайней мере все литераторы со сколько-нибудь развитым инстинктом будущего - и столбят, столбят себе даты. По Славниковой, "начнется" в 2017-м: произойдет нечто вроде исторического "глюка". Пресловутая "стабильность" рухнет совсем уж по формальному поводу - на костюмированном отмечании годовщины полуотмененной даты. "Причина, - объясняет неглупый главный герой Крылов, резчик по самоцветным камням, - ровно та же, что у Великой Октябрьской социалистической революции… Верхи не могут, низы не хотят. Только у нас, в нашем времени, нет оформленных сил, которые могли бы выразить собой эту ситуацию. Поэтому будут использоваться формы столетней давности - как самые адекватные. Пусть они даже ненастоящие, фальшивые. Но у истории на них рефлекс существует. Конфликт сам опознает ряженых как участников конфликта. Конфликт все время существует, еще с девяностых. Но пока нет этих тряпок - революционных шинелей, галифе, кожанов, конфликту не в чем выйти в люди. Он спит. А сейчас, в связи со столетним юбилеем, тряпок появится сколько угодно. Так что веселые нас ожидают праздники…" Весело уже и в 2006-м; так что Славникова не особенно усердствует в изобретении реалий будущего - ну игрушки-голограммы, ну видеофония в мобильном, ну шестисотдолларовые купюры; проблема-2017 как раз в том, что в общем все будет то же самое, только копий станет еще больше, а оригиналов - еще меньше и слишком многие начнут понимать, что подлинники остались только для "рублевских", а пролетариату дорога только на фабрику смерти, - и вот поэтому социальный взрыв неизбежен. И чем фантастичнее паранормальные явления, тем реальнее выглядит катастрофа - давка на площади, расстрелы, мародерство. По версии Славниковой, потревоженные агрессивными действиями человека бажовские духи гор, просачивающиеся в убогонькую реальность, и есть "наше постчеловеческое будущее". Это эффектная версия, но нет, это не Голливуд, и четырехметровая Каменная Девка не будет топтать Екатеринбург, как Годзилла, - но она взмутит насыщенный индустриальными выхлопами воздух, и биосфера примется морочить обитателей города, завлекать странными лазейками и невероятными самоцветами, опьянять любовными хмелями и приманивать нечеловеческими богатствами; а на потаенных уральских речках воцарится аномальная "страшная красота", пагубная и животворящая одновременно. Дремлющее в горах уральское чаромутие - и катализатор, и аккомпанемент искусственно замороженного социального конфликта. Камнерез Крылов, которому суждено сыграть роль Данилы-мастера (в мире - 2017 всем приходится быть чьими-то копиями), более всего ценит в камнях - да и в жизни - "прозрачность"; именно вот этой прозрачности, способности попавших в роман деталей пропускать через себя свет и в то же время ощущаться как твердые минералы, добивается в своем тексте и сама Славникова. Тяжелый сюжет "2017" - с убийствами, погонями и пощечинами в прямом эфире - виден как бы сквозь бесконечные россыпи мимолетных, преходящих, сиюминутных подробностей. Писательница инкрустирует крупные сюжетные бриллианты микроскопическими узорами - следы дождя на лобовом стекле поезда, игра ряби на луже, форма складок на одежде, плотность листьев августовской сирени; расписывая погоню по дворам и железнодорожным насыпям, она не забывает упомянуть, что "солнечная полоса прошла по крышам, будто золотой ободок по краю стакана"; и вот из этого и складывается художественная достоверность этой фантастики, и вот это и есть настоящий магический реализм, который в исполнении Славниковой ни вот на столечко не выглядит старомодным. Славникова, это видно по тому, что говорят ее герои, очень умна; что касается соотношения "стиль - сюжет - композиция", то по этому параметру она убирает подавляющее большинство конкурирующих фирм - которых, кстати, не так уж мало в русской литературе. Этот роман - прорывный для самой Славниковой, которая ранее занималась исключительно стилем, достигнув при этом флоберовской точности - но и почти саша-соколовской плотности текста, чтобы не пользоваться вульгарным термином "нечитабельность". "Стрекозу, увеличенную до размеров собаки", "Одного в зеркале", "Бессмертного" можно было читать с любой страницы - и на ней же и закрывать, пусть даже и в упоении. В "2017" реально интересно, что будет не то что в конце - а именно что на следующей странице. Этот высокий триллер - первый, пожалуй, опыт, когда, классический российский случай, писатель, озабоченный исключительно стилем, вытачивает еще и сюжетный маховик, вращающий цепочку очень хорошо сделанных сцен. Ощущение такое, будто Славникова заложила свою квартиру, чтобы купить эту историю в каком-то иностранном агентстве, поставляющем писателям суперсюжеты. Но скорее всего, это не искусственное зачатие, а естественное созревание; беллетристический опыт 90-х не прошел даром. Доценко - Маринина - Чхартишвили - Славникова - между первым и последним звеньями не такая уж большая временная дистанция, и это очень положительная динамика, даже если в метро Славникову начнут читать к 2017 году. Интересно вот еще что - не просто "читабельность", но кинематографичность "2017". Тут мало того что сюжет с массовыми сценами, с галлюцинациями, с эротикой, с таежными приключениями и самоцветным бизнесом. Тут мощные герои. Да, фальшивый мир рушится, да, природа взбаламучена экологической катастрофой, но рифейские мужчины - а роман с подчеркнуто уральским колоритом, с гордящимися своей региональной особостью персонажами - все равно прут со своими рюкзаками на потаенную речку, и они-то уж точно настоящие; а пожалуй, тут и Голливуду было бы чем поживиться.

2017: Роман